Юность, юность, ты чудесна,
Хоть проходишь быстро путь.
Счастья хочешь — счастлив будь
Нынче, завтра — не известно.
Эти строки принадлежат Лоренцо Великолепному. Написанные в XV веке, в разгар Ренессанса, и к тому же по случаю праздника, они оказались пророческими. В отличие от Лоренцо, мы-то знаем, что было «завтра». Возрождение — «прошло».
Со смертью Лоренцо Медичи Флоренция перестала быть столицей Ренессанса. Правда, потомки Лоренцо остались у власти, причем не только фактически, но и юридически. Но, во-первых, они не были поэтами и вообще значительно хуже разбирались в искусстве, а во-вторых, превращение Флоренции из республики в монархию разочаровало флорентийцев. Второго Древнего Рима из Италии не получилось. Рим в 1527 году был захвачен и разграблен войсками германского императора, и стало ясно, что до единой и мощной державы еще далеко. Католическая церковь испугалась, что античность слишком уж глубоко проникла в сознание верующих. В общем, праздник закончился.
Из гениев Высокого Возрождения в живых к середине XVI века остался один Микеланджело. Новизны, разнообразия, творчества, открытий уже не хотелось. Свободы самовыражения поубавилось; искусство постепенно становилось придворным. Надо было не поссориться с Церковью и потрафить вкусам правителя. Творческие люди — это «нервы» эпохи, и «нервы» не выдержали. Произведения искусства утратили внутреннее равновесие. Герои римско-греческих мифов остались на полотнах и в скульптуре. Но, махнув рукой на античные пропорции, ваятели и живописцы удлиняли фигуры своих персонажей и во многом лишили их той простоты и естественности движений, которой совсем еще недавно добились мастера Высокого Возрождения. Они уже не стремились к тому, чтобы на картинах все было как в жизни: в той жизни, что за окном, не так уж много привлекательного; они нарисуют её по-своему. Это направление в искусстве получило название маньеризм.
«Сикстинской Мадонне» не исполнилось и 20 лет, как художник Франческо Маццола из Пармы, прозванный Пармиджанино, создал Мадонну нового типа — светскую даму.
Самый виртуозный из маньеристов — флорентийский ювелир и скульптор Бенвенуто Челлини. Он был трудоголиком и человеком с обостренным чувством собственного достоинства, что отчасти роднило его с мастерами Ренессанса. Ему тоже нравились персонажи мифов, но его знаменитая «Нимфа Фонтенбло», которую он изваял для французского короля Франциска I, значительно вытянулась в длину, по сравнению со своими античными предшественницами. Были и такие мастера, которые, не мудрствуя лукаво, просто подражали гениям Высокого Возрождения. Самым сильным, богатым и независимым городом Италии в тот период оказалась Венеция. В ней витал еще какое-то время дух Ренессанса, прежде чем совсем отлететь в прошлое. С середины XVI века туда стали съезжаться самые образованные люди и самые одаренные художники, как некогда во Флоренцию. Но новые мастера больше не искали идеал. Решив, очевидно, что лучше синица в руках, чем журавль в облаках, они и сосредоточились на «синице»: стали писать пейзажи, портреты и очень полюбили массовые сцены. Видно, им было спокойнее видеть на своих полотнах толпы современников. Особенно многолюдны творения Паоло Веронезе.
Тинторетто. «Благовещение». Тинторетто был самоучкой. Несколько дней он провел в мастерской Тициана, но тот почему-то не захотел взять его в ученики. Тем не менее Тинторетто преклонялся перед мастерами Высокого Возрождения и впоследствии даже начертал на дверях своей мастерской: «Рисунок Микеланджело, колорит Тициана».
Самый темпераментный из живописцев этого столетия — Тинторетто: его герои вечно в движении, его святые и боги не снисходят, а обрушиваются на землю, а его любимый пейзаж клубится кучевыми облаками и блещет молниями. Именно он больше других повлиял на художников следующего, XVII, века.
А Гармония ушла со сцены, уступив место правде жизни, которая состояла в том, что до равновесия еще далеко. До него и сейчас далеко. И пока люди его не обретут, искусство Возрождения будет сохранять для них свою притягательность: каждому хочется иногда побыть в ладу с собой и с миром…
