Михаил Васильевич Нестеров (1862-1942г.).
По берегу полноводной реки движется большое шествие. Впереди торжественно выступает русский мальчик с иконой в руках. У него такое одухотворенное лицо. За ним, как завороженная, держась на некотором расстоянии, следует огромная толпа. В центре ее — фигура русского царя в золотом парчовом одеянии и в шапке Мономаха. Следом за ним и чуть в стороне — воины, патриархи, митрополиты.
Если присмотреться внимательнее, можно увидеть много любопытного. Времена словно перемешались. Вместе с Дмитрием Донским и Сергием Радонежским идут древние монахи и отшельники. Совсем рядом с ними — раненые солдаты и сестры милосердия конца XIX века. Более того, в толпе, идущей вслед за царем, можно увидеть Льва Толстого, Федора Достоевского…
Безусловно, многочисленная толпа символизирует весь духовный мир, духовную мощь «святой матушки-Руси». Это она идет, медленно и торжественно, вслед за прелестным «нестеровским» мальчиком, который ведет ее к возвышенной цели.
Долго не давалось Нестерову полотно «Пустынник». Он задумал его еще в Сергиевом Посаде. где с большим трудом уговорил старца-монаха позировать ему. А заканчивал его уже на родине, в Уфе. Вот уж и пейзаж написан: мерзлая, синеватая земля со следами первого снега, пожухлая трава, редкие елочки на противоположном берегу. Согбенный старик в лаптях медленно бредет по тропинке. Он ушел из мрачных стен монастыря, из тесной кельи сюда — в храм природы, где зябнет тонкая молодая елочка у самой воды и одиноко качается на ветру алая кисть рябины.
Нестеров достойно продолжил и славные традиции русских портретистов: Боровиковского, Крамского, Репина, Серова.
И все же при упоминании имени художника сразу возникают ассоциации: нестерпимо голубое «нестеровское» небо, «нестеровские» голубые глаза, «нестеровский» мальчик, который идет к какой-то далекой цели.
