Среди многих событий, которыми начался XIX век, было и такое: чрезвычайно почитаемый итальянский скульптор Антонио Канова изваял Амура и Психею.
Амур не был новичком в изобразительном искусстве. Известный римлянам и под другим именем — Купидон, а древним грекам как Эрот, он считался сыном богини любви Афродиты. Когда предстояло внушить кому-нибудь любовь, Афродита посылала сына. Эрот брал свой золотой лук, колчан со стрелами, расправлял золотые крылья и мчался стрелять. Бил он без промаха и прямо в сердце. Тот, в кого попадала стрела, бесповоротно влюблялся. Кто счастливо, а кто и безответно. Со временем Амур начал действовать по своему усмотрению, причем разил как смертных, так и бессмертных — от его стрел не мог увернуться никто. Бог любви — с таким героем невозможно не считаться. Но если литераторы обращались к нему как к равному (например, Лоренцо Медичи в XV веке: «Подпишем перемирие, пока/ Не встало солнце: верь, Амур, что сниться/ Ее лицо и голос будут мне…»), то художники видели в нем маленького пухлого кудрявого сорванца. Между тем, согласно мифу, мальчик вырос и сам оказался собственной жертвой. Он влюбился в девушку по имени Психея, что в переводе с греческого значит душа. Психее люди искусства уделяли мало внимания. Её, впрочем, изображали еще и до Кановы и всегда вместе с Амуром, как символ неземной любви. История ее такова.
Жили-были царь с царицей, и было у них три дочери. Старшие — как все, а младшая, Психея, — необыкновенная красавица. Люди сравнивали её с Афродитой, причем не в пользу последней. Богиня возненавидела Психею и решила ее погубить. Божественная красота девушки отпугивала поклонников: они не решались посвататься к такому неземному существу. Отчаявшись выдать младшую дочь замуж, царь обратился к прорицателю. И тут вмешалась Афродита: она заставила его ответить, что Психею надо отвести к скале и оставить там, ибо ей суждено обручиться со смертью. Родители послушались. И красавица царевна в свадебном наряде осталась одна на незнакомой скале.
Тем временем Афродита послала к Психее своего сына Эрота, велев ему сделать так, чтобы ненавистная соперница полюбила какое-нибудь чудовище. Но, увидев красавицу, бог любви утратил бдительность и нечаянно поранился одной из своих стрел. И, конечно, влюбился. Он решил жениться, а Афродите пока ничего не сказал. Вместо этого Эрот обратился к Зефиру, западному ветру: попросил его перенести девушку с вершины горы в свой дворец. Это-то сцена, получившая название «Похищение Психеи», и привлекла внимание художников в XIX веке. Только Зефиров стало несколько. Пьер Прюдон, придворный живописец Наполеона, изобразил красавицу среди облаков — ее, бесчувственную, влекут три крылатых существа; Психея Джона Джибсона, английского скульптора, сидит на плечах у двух Зефиров и, кажется, с любопытством смотрит вниз с небес. В любом случае героиня приобрела в искусстве ценность и сама по себе, без Амура.
Дальнейшая судьба Психеи сложилась так. Она оказалась в райских кущах и наконец замужем, но муж ее оставался невидимым. Он даже ставил условие: все будет хорошо, если она ни о чем не станет его спрашивать и не попытается его увидеть. Психея не возражала. Но вскоре к ней в гости прибыли любопытные сестры. Они убедили ее зажечь светильник, поместить его в сосуд и закрыть крышкой, а ночью, когда муж заснет, осветить комнату и посмотреть, за кого же она все-таки вышла замуж. И Психея увидела спящего бога любви. Более того, она укололась одной из его стрел и влюбилась в него. Её рука, державшая светильник, дрогнула, и на Эрота упала капля горячего масла. Проснувшись от боли, он понял, что случилось, и улетел, а Психея очутилась на земле. Прежде чем снова увидеть Эрота, ей пришлось многое пережить, выполняя невыполнимые задания Афродиты. Но в конце концов она не только обрела счастье в любви, но и получила от богов бессмертие, то есть сама стала богиней.
Много позже, в XX веке, миф о Психее стали исследовать психологии. Они пришли к выводу, что эта история — обо всех представительницах прекрасного пола. О том, как можно с честью выдержать испытания взрослой жизни, осознать свои возможности и даже открыть в себе бессмертную богиню. А в XIX веке процесс, который принято называть женской эмансипацией, начал набирать силу, и это чутко уловили художники, выбрав из множества античных мифов самый подходящий образ.
