– Как пропал? – Ошарашенно переспросила я.
– Я зову его, зову… а потом выхожу – дверь открыта, – сбивчиво рассказала девочка. – Он, наверно, убежал, – заключила Настя, и из ее глаз хлынули слезы. – А что, если в него попадет молния?!
Я поспешно обняла сестренку, не в силах смотреть на ее заплаканное лицо.
– С ним все будет хорошо, – сказала я. – Давай возьмем зонтики и поищем его во дворе, – предложила я.
– Я выходила на порог и звала его, но он не пришел, – всхлипнула девочка.
И только сейчас я поняла, что моя отважная сестренка одна выскочила в грозу на улицу!
– Ну, может, он спрятался где-нибудь, – мягко предположила я.
– Тогда почему он не вышел, когда я его позвала? Говорю же: он, наверно, испугался, как-то выскочил из двора и убежа-а-ал! – И Настя снова заплакала.
– Не плачь, малышка, – я погладила ее по волосам. – Гроза закончится – и он вернется домой! Просто сейчас Гризли где-то пережидает дождь. Нужно просто немножко подождать.
Мои слова и тихий успокаивающий тон, кажется, достучались до ее разума, потому что поток слез прекратился.
– Подождать, – шмыгнув, негромко повторила сестренка.
И мы стали ждать. Настя нетерпеливо вертелась у окна, выглядывая просвет в тучах и окончание непогоды. Я сидела на кровати и волновалась. Все-таки я тоже любила Гризли. И тоже беспокоилась, куда же мог деться щенок.
Когда дождь утих, мы с сестренкой вдвоем бросились к двери. Наскоро обувшись, мы вылетели на улицу и, чавкая подошвами по грязи, принялись обходить двор и звать щенка.
– Гризли! Гризли! – Кричала Настя.
– Гризли! Медвежо-о-онок! Тапкогрыз! – Я попробовала звать не только по имени, а еще и по прозвищам.
Но щенок к нам не вышел. Мы обошли весь двор и заглянули во все укромные уголки, где, по нашему мнению, щенок мог спрятаться от дождя. Но наши поиски не увенчались успехом.
– Так, ладно, не раскисаем! Пойдем и позовем его за двором, – решительно произнесла я. – Думаю, он бы не стал далеко убегать, – добавила я не слишком уверенно, ведь от Гризли можно было ожидать чего-угодно.
И мы пошли за двор. Старый деревянный заборчик, починить который у папы постоянно не было времени, имел несколько дырок, в которые, пожалуй, при желании мог пролезть Гризли.
Однако щенок не откликнулся на наш зов, пока мы ходили по улице и выкрикивали его имя. В конце концов, голос Насти задрожал, а глаза снова наполнились слезами. Я обняла расстроенную сестренку.
– Ничего, солнышко, мы что-нибудь придумаем, – произнесла я, желая ее приободрить.