Древние римляне, завоевавшие когда-то полмира, верно, и не подозревали, что спустя века вновь покорят целую страну. Не оружием, ибо воевать давно уже было некому, но исключительно силой обаяния чудом уцелевших произведений искусства манускриптов. Иногда феномен Возрождения понимают именно как оживление интереса к античности, восстановление связи времен, нарушенной средними веками. На самом деле и в средние века не забывали о римлянах и греках — почитывали древних авторов, изъяснялись на латыни. Но когда средневековая культура начала морально устаревать, людям потребовался ориентир, путеводная звезда, которая вывела бы их к новой жизни. И такой звездой стала для них римско-греческая древность. Особенно легко было итальянцам, прямым наследникам древних римлян: у них эта древность лежала прямо под ногами в руинах. Кроме того, им, жившим в стране, разделенной на множество враждующих между собой княжеств, приятно было ощущать себя потомками великого народа, господствовавшего некогда над миром. Поэтому именно в Италии античность пережила свое второе рождение.
В XIV веке, проторенессансном, римлян и греков еще просто уважали. Величайший из поэтов того времени Данте даже пытался писать свою «Божественную комедию» античным стихотворным размером — гекзаметром, а отправив своего героя путешествовать по Аду, дал ему в проводники древнеримского поэта Вергилия. Но тогда еще не пытались исследовать древность, а довольствовались тем, что уже было о ней известно.
В следующем столетии античность вошла в моду. Древний Рим не только изучали — он превратился в образец для подражания. В садах выстраивали искусственные руины (те, кому это было по карману). Отдельные личности переименовывали себя на латинский манер: например, ученый по фамилии Сансеверино предпочел отзываться на имя Помпоний Лет. Знатные люди Италии старались доказать, что ведут свой род от древних римлян. Флорентиец Никколо Никколи вообще носил тогу, как настоящий древний римлянин, и вкушал пищу (приготовленную по старинным рецептам) не сидя за столом, а возлежа за ним по-древнеримски.
Незнание латыни считалось невежеством. Появились даже специальные пособия по составлению латинских писем. В основу всех известных наук были положены свидетельства древних авторов. Имена богов и героев древнеримской мифологии составили «сленг» образованных людей: удачу называли Фортуной, зарю — Авророй. Те поэты, которые не писали по-латыни или гекзаметром, через слово упоминали языческих божеств, особенно часто — Амура:
«Я побежден. К концу подходит путь.
Ужель, Амур, себя, совсем седого
И после стольких ран едва живого,
Я вновь тебе позволю обмануть?»
Микеланджело
Рассуждая о градостроительстве, архитекторы ссылались на трактат римского зодчего I века до нашей эры Витрувия. Для скульпторов и живописцев изваянные до нашей эры фигуры служили воплощением Прекрасного. Античность стала главным мерилом в оценке произведений искусства. Тот мастер был поистине хорош, кто мог сравниться с древними в рисунке, точности движений, искусности, пропорциональности в своих работах. Мало-помалу в живопись проникают персонажи персонажи древнеримской мифологии. В этом смысле самым передовым художником XV века оказался Сандро Боттичелли. Лучшее из созданного им навеяно языческими, а не христианскими мотивами: «Весна» с танцующими грациями, «Рождение Венеры», «Венера и Марс», «Паллада и кентавр». В следующем веке Венеры, Марсы и прочие римские боги потянулись вереницей на живописные полотна.
В средние века жаждущим знаний предлагалось утолять эту жажду богословской наукой. В эпоху Возрождения появился новый тип образования. Теперь ученый человек обязан был знать то, что знали древние. Интеллигент Ренессанса называл себя гуманистом (от латинского humanus — человек, человеческий), имея в виду земную природу своих знаний и то, что они предназначались для человека. Гуманистами были и выдающиеся художники того времени.
Богачи украшали свои дворцы античными статуями и их обломками, для чего производились раскопки. Если бы не они, мы не увидели бы образцы античного искусства, которые сейчас воспринимаются как привычные музейные экспонаты. Мода модой, но сохранение памятников старины в те годы еще не стало заботой государства, а было «хобби» частных лиц. Большим любителем антиквариата был папа римский Пий II; когда его разбила подагра, слугам пришлось носить хозяина в кресле по окрестностям Рима, а он описывал планировку древнеримских улиц, расположение водопроводов и тому подобное. Самые знаменитые правители Флоренции Козимо Медичи и его внук Лоренцо Великолепный коллекционировали древности и собирали библиотеку из произведений древних авторов. Их агенты разъезжали по Италии и другим странам, выискивая и переписывая неизвестные дотоле рукописи. Пережило второе рождение учение древнегреческого философа Платона; Лоренцо даже говорил, что без него трудно быть хорошим христианином и государем. Появилась потребность в реставраторах. Для Козимо, например, античные скульптуры восстанавливал Донателло.
А еще прикосновение к античности давало людям эпохи Возрождения ощущение праздника жизни: римские боги не страдали в отличие от христианских святых, а влюблялись, пировали, на земле проводили больше времени, чем на Олимпе, и были совсем как люди, разве что бессмертные и умеющие творить чудеса. Это переживание чуда и радость праздника привносили в искусство художники XV века, любившие яркие краски, нарядность и обилие света. Живописцы Высокого Возрождения стремились воспроизвести на своих полотнах гармонию, которая восхищала их в античных образцах. Вряд ли древние римляне согласились бы с тем, что их жизнь была сплошным фейерверком и чудом совершенства. Но и в годы Возрождения всякое случалось: то чума, то войны, то заговоры, то восстания. Тем не менее итальянский Ренессанс и сам остался в веках настоящим праздником — праздником искусства, а о кровопролитиях помнят нынче одни историки.
Боттичелли. Рождение Венеры. Богини и нимфы, населяющие полотна Боттичелли, в том числе и Весну, похожи друг на друга. У возвышенных образов Боттичелли была вполне земная модель — Симонетта Веспуччи. Она приехала во Флоренцию, на родину художника, когда его талант был в самом расцвете. Её красотой любовался весь город, а особенно Джулиано Медичи, брат тогдашнего правителя Флоренции Лоренцо Великолепного. Правда, красавица не долго радовала флорентийцев: через семь лет она умерла от чахотки. Боттичелли воскресил её на своих картинах. Красота Симонетты стала вечной, как весна и любовь. Писали её и другие живописцы (внизу: работа Пьеро ди Козимо).
Картина Сандро Боттичелли «Весна» некогда украшала виллу двоюродных братьев Лоренцо Медичи. Искусствоведы давно уже изучили всех античных персонажей этого полотна: и трех танцующих граций, и Меркурия, срывающего с ветки плоды, и Венеру в наряде флорентийки, над которой парит амур, и богиню цветов Флору в платье, усыпанном цветами, и нимфу, убегающую от Зефира, теплого весеннего ветра. Но сюжет картины до сих пор остаётся загадкой. Предполагают, что художник создал эти образы под влиянием стихов самого Лоренцо и поэта его круга Анджело Полициано.
Беноццо Гоццоли. «Шествие волхвов». Согласно евангельской истории, разыскали Младенца Иисуса три волхва. Они пришли издалека, ведомые одной лишь Вифлеемской звездой. Но Гоццоли написал совсем другое шествие волхвов — такое, что по праздникам устраивали во Флоренции. В нем принимало участие до 700 человек, разнаряженных, верхом на богато украшенных лошадях.
