Одной из самых значительных по численности категорий городского населения Астраханского края были служилые люди. Они составляли большинство во всех городах, кроме Астрахани, что определялось сложной обстановкой порубежного района и обилием административно-хозяйственных задач, при решении которых их широко использовали. До восстания 1705—1706 гг. основную массу городских гарнизонов края составляли конные и пешие стрельцы. Солдаты появились там в середине XVII в., но вытеснили их только в 1707—1709 гг. Поэтому стрельцы долго оказывали заметное влияние на жизнь и развитие городов.
Специальных работ о приборных людях, несших службу в городах Астраханского края, не существует. Некоторые сведения о них, в частности о их занятиях ремеслом, промыслами и торговлей, можно встретить в работах на смежные темы И. И. Смирнова, И. В. Степанова, С. Г. Томсинского и автора данной монографии.
Неизученность роли и значения стрелецкого населения для истории исследуемых городов тесно связана с тем, что стрельцов вообще долгое время рассматривали только как составную часть вооруженных сил Русского государства и ими занимались лишь с этих позиций. Буржуазные ученые с характерным для них интересом к истории государства и правовых институтов в основном освещали вопросы, связанные с организацией стрелецкого войска и правовым статусом стрельцов. Такое направление исследований было свойственно и наиболее ранним, и более поздним работам о вооруженных силах России.
Буржуазная историография.
Другим свойством буржуазной историографии было то, что оценка стрельцов всегда носила обобщенный характер. Особенности их положения, определявшиеся службой в разных частях страны, как правило, не изучались, что вело к механическому перенесению специфики существования столичных стрельцов на всю стрелецкую массу. Не раскрывалось и социальное деление стрельцов, которое порождалось в их среде имущественным неравенством. Вместе с тем общее представление о большом значении для стрельцов их побочных занятий было распространено довольно широко, и отдельные историки высказывали на этот счет интересные мысли. Так, Н. П. Павлов-Сильванский отмечал, что стрельцы «благодаря податным льготам вели дела успешнее многих посадских людей» и из-за недовольства посада их свобода в области торговли и промыслов была ограничена. Можно привести и высказывание Е. Д. Сташевского, который писал, что стрельцы были «промежуточным слоем между служилыми людьми и посадскими обывателями» и ближе к посаду, чем к служилому сословию.
Ранняя советская историография, критически воспринимая буржуазную литературу и сознавая, что понять социальную сущность стрельцов можно, лишь вскрыв их социально-экономическую природу, стала подчеркивать, что большое влияние на стрельцов оказывала не только их служба, но и их экономическая деятельность. М. Н. Покровский, давая определение стрельцам, писал: «Стрельцы, получавшие денежное жалованье, соединявшееся иногда с хлебным, и жившие при этом в больших городах, в своих слободах занимались мелкими промыслами и торговлей — тем самым, по своему хозяйственному положению они становились в один уровень с посадскими людьми».
Но специальных исследований о стрельцах не было написано и в конечном итоге в ранней советской историографии, как подметил А. Н. Штраух, установилось «ходячее» определение стрельцов как социальной категории «путем перенесения на них классовых признаков населения черных сотен и слобод». При этом, по общему представлению, стрельцы являлись однородной социальной группой, входившей в состав мелкой буржуазии. Правда, тот же Штраух, характеризуя московских стрельцов, писал, что такое представление примитивно и упрощено, стрельцы не однородная масса, а, «напротив, отражали всю пестроту социального состава московского посада, охватывая одной сословно-профессиональной организацией самые разнообразные экономические типы». Но критика А. Н. Штрауха была направлена не по существу определения, а призывала только к необходимости его уточнения. О неравенстве среди стрельцов писал С. Г. Томсинский, выделявший среди них «верхи» и «низы».
В целом, несмотря на модернизацию явлений XVII в., сама постановка вопроса о необходимости при изучении социальной природы стрельцов учитывать не только их сословные преимущества, определяемые службой, но и их занятия была заслугой ранней советской историографии. Позднее ряд интересных соображений высказал Л. В. Черепнин, обративший внимание на местные различия в положении стрельцов. Так, анализируя положение приборных людей на юге России в 1782 г., он показал стремление южных помещиков распространить крепостные отношения на мелких служилых людей и их близость к крестьянству. Интересные данные о специфике в положении служилых людей того же района были собраны и А. А. Новосельским.
