В 70-х годах XV века флорентийский живописец Сандро Боттичелли написал по заказу церкви Санта-Мария Новелла небольшую картину «Поклонение волхвов». Это сцена из Евангелия: трое мудрецов пришли поклониться новорожденному Иисусу. Когда работа была готова, обнаружились удивительные вещи. Старший из волхвов оказался вылитым Козимо Медичи, дедом правителя Флоренции Лоренцо Великолепного. Другой мудрец, стоящий на коленях спиной к зрителю, напоминал Пьетро Медичи, сына Козимо и отца Лоренцо, а в третьем угадывался сам Лоренцо. Слева же, на переднем плане, скрестив руки на рукояти меча, стоял Джулиано Медичи, родной брат Лоренцо, — об этом легко догадаться, если взглянуть на его портрет кисти того же автора. Узнав «своих» в сцене из Священного писания, горожане пришли в восторг, и о Боттичелли заговорили далеко за пределами Флоренции. Он, похоже, и себя не забыл: искусствоведы подозревают, что нервный блондин, крайний справа, который смотрит прямо на зрителя, и есть сам художник.
Избрав себе девиз «Учиться у природы!», художники эпохи Возрождения стали рисовать лица с натуры. Ничего, что библейские сюжеты, которые им заказывали, восходили к временам Древнего Рима — и тогда тоже люди жили. И мастера населили фрески церквей своими современниками, одетыми и причесанными по моде XV века. Создается впечатление, что за годы Ренессанса пол-Италии попало в Священную историю: кто под видом волхвов поклонялся Христу, кто стоял рядом со святыми, пока они творили чудеса. Нередко художники пользовались случаем, чтобы польстить своим покровителям, как это сделал Боттичелли. Не то чтобы живописцы не верили в историю Христа. Просто люди Возрождения, поверившие в собственные возможности, сократили дистанцию между собой и Богом. Научившись дорожить миром, в котором жили, они сочли его достойной обителью и для божественной силы. Даже фра Филиппо Липпи, бывший монах, писал Деву Марию со своей жены: красивая женщина, чем не Мадонна!
В годы Высокого Возрождения живописцы делали то же самое, только с еще большим мастерством. Сгодились и коллеги по цеху. Расписывая фреской одно из помещений дворца папы римского в Ватикане, Рафаэль написал философа Платона с Леонардо да Винчи, а Гераклита Эфесского, еще одного древнегреческого мыслителя, — с Микеланджело.
Иногда заказчики сами просили увековечить их в библейских сценах. Но вместе с тем люди пришли к выводу, что заслуживают, пожалуй, того, чтобы их изображали отдельно. Так постепенно стало развиваться искусство портрета. Сначала лица писали в профиль. Таковы, к примеру, созданные Боттичелли портреты Джулиано Медичи и его возлюбленной Симонетты Веспуччи. Но в последней трети XV века художникам стало маловато портретного сходства, им захотелось заглянуть человеку в душу. И они начали разворачивать модели лицом к зрителю. Сначала в три четверти, а затем и анфас. Верх достижений в этом жанре — портрет Моны Лизы кисти Леонардо.
Таким образом, живописцы эпохи Ренессанса дали возможность людям увидеть себя со стороны.
