В Нидерландах и Скандинавии, где Ван Гог, Энсор и Мунк предвосхитили пути европейского экспрессионизма, это течение проявилось в творчестве ряда художников — в частности, Фритса ван ден Берге, Констана Пермеке, Альберта Серваса и Густава де Смета. Но в других странах Европы цели, которые ставило перед собой искусство, резко изменились под влиянием ускоренной эволюции, вызванной потрясениями мировой войны.
Поколение художников, родившихся около 1880 г., достигшее к этому времени зрелости, утратило революционность своей юношеской веры. Фантазии, порожденные экзальтацией, поблекли рядом с ужасами реальности. Я художника, прославляемое до самоупоения, не могло подчинить себе яростные глубинные эмоции, еще труднее было сопрячь их с формой, несущей заряд экспрессивной силы. Перемены в мире вынуждали к большей сдержанности художественной формы, заставляли возвращаться к объекту как основе творчества.
Самое молодое поколение в Германии, например Дикс, Грос и Мейднер, те, для кого экспрессионизм воплощал порыв к новому, выход из тупика, продолжали еще некоторые время выражать его идеи. Но экспрессионистский пафос, по окончании войны служивший средством политической борьбы, свелся к громким словам и исчерпал себя в прокламациях и воззваниях. Экспрессионистский жест отныне стал утрачивать смысл, выродился в некий стилистический трюк. «Экспрессионизм уже не имеет ничего общего с устремлениями амбициозных молодых людей» — утверждалось в 1918 г. в Манифесте дадаистов. А Людвиг Мейднер тогда же заявил: «Что нужно для будущего, что необходимо нам — мне и всем остальным, — так это фанатичный, неистовый натурализм, страстное, мужественное, безоговорочное правдоподобие. Нам надлежит создавать грандиозные видения, и мы в этом преуспеем, только используя формы видимого мира».
Эти принципы привели к веризму в том смысле, какой придавали данному понятию Дикс и Грос. Возврат к реальности, доступной ощущениям, мог осуществиться лишь в духе неоклассицизма Пикассо или в формах классического реализма Дерена и итальянцев. Сопоставить искусство с миром вещей — такова была новая задача, к решению которой приступили художники Европы.
