Микеланджело, отстаивавший преимущества ваяния перед живописью, показал, что скульптура, созданная мастером, способна выразить любое состояние души. И не только. Ей под силу передать, как это состояние меняется. Великий скульптор умудрился создать фигуры, которые в разных ракурсах выглядят по-разному. Таков его «Скованный пленник».
Чтобы до конца постичь замысел автора, зритель должен обойти статую кругом слева направо. Сначала он видит страдающего человека, который держится на ногах только потому, что привязан. Но вот зритель идет дальше, и у него создаётся впечатление, что герой Микеланджело становится все сильнее и сильнее, мышцы его напрягаются, еще немного — и он разорвёт путы. Впрочем, зрителю этого не дождаться. Продолжив обход, он замечает, что напряжение ослабевает: у пленника нет сил освободиться. Микеланджело сумел воплотить в камне даже философию. Папа римский Климент VII из рода Медичи, долгие годы правившего Флоренцией, заказал Микеланджело усыпальницу Лоренцо Медичи, вошедшего в историю города под прозванием Великолепный, и его брата Джулиано. Небольшая капелла Медичи при церкви Сан-Лоренцо во Флоренции была построена и украшена по проекту Микеланджело. Её оформление подчинено одной идее — размышлению о жизни и смерти. Двух герцогов скульптор поместил друг напротив друга и «погрузил» в глубокое раздумье. О чем? О быстротечности времени. Приметы движения времени — фигуры «Вечера», «Утра», «Ночи» и «Дня» на саркофагах Лоренцо и Джулиано. Они изображены в неудобных позах и словно чудом не соскальзывают со своих мест, всем своим видом как бы говоря: жизнь не только быстро проходит, но и держит живущего в постоянном напряжении. За всем этим печально наблюдает Мадонна, занимающая в капелле центральное положение. Таким образом, за краткий в масштабах мировой истории период Ренессанса скульптура продемонстрировала все свои возможности — и, похоже, исчерпала их. Талантливые ваятели рождались и в последующие времена, но выше Микеланджело никому из них подняться не удалось. А в живописи потом появлялось еще много нового. Может, все же прав был Леонардо?
