Мир представлял собой войну противоположностей. Черное и белое перемешивалось, не сливаясь. Два цвета кружились в непрекращающейся борьбе, сопровождаемой завыванием ветра. Этот звук вливался в битву, смешиваясь, но не сливаясь с нею.
Метель бушевала, показывая всю свою силу. Подхватываемый сильным ветром снег прорывался сквозь темноту. Он неистовствовал вместе с метелью, бросался в окно больницы, словно надеясь пробить его, стремился к свету и теплу помещения, как мотылек – к огню. Снежинки, которым удавалось зацепиться за стекло, вскоре таяли, так и не исполнив свою мечту попасть внутрь. Преградой на пути к этой мечте была смерть, но все же каждая из них стремилась к стеклу, надеясь, что именно ей удастся проникнуть внутрь. Они думали, что там, за окном, находиться счастье. Но счастья там не было…
На больничной койке, обвитая всевозможными проводами и трубками, лежала девочка лет шести. Ее глаза были закрыты, а маленькое тельце выглядело хрупким и беззащитным. Рассыпанные вокруг головы светлые волосы подчеркивали бледность ее по-детски красивого лица.
Рядом с койкой сидела женщина, мать этой девочки, и держала ее за руку. Ее напряженное лицо окаймлялось темными волосами. Темно-карие глаза покраснели то ли от недосыпания, то ли от слез.
Возле этой женщины стояла девчонка лет двенадцати. Скрестив руки на груди, девочка пыталась отгородиться от ужасной реальности, которая пыталась прорваться в ее душу, сдавливая виски железными пальцами.
Немного дальше от них мерял шагами палату мужчина. Он ходил из угла в угол, своими движениями разрушая ощущение того, что все помещение замерло. Поначалу мужчина в волнении метался туда-сюда, лихорадочно сжимая кулаки. Но затем, вместе со временем, уходила внутренняя энергия, пропадали все эмоции – злость на судьбу, осознание собственной беззащитности, боль, отчаянье – оставалось лишь волнение. А вместе с угасанием внутреннего огня все замедлялось – и вот уже мужчина не мечется в отчаянье, а размеренно меряет шагами палату.
Вдруг ресницы больной девочки задрожали. Все стали взволновано надеяться на чудо: мать сжала ее руку, будто пытаясь удержать в этом мире, девчонка подалась вперед, мужчина подлетел к койке. Затем семья замерла, никто не шелохнулся, все боялись спугнуть робкую надежду. А она все таяла и таяла на глазах.
