Итак, оригинальность упомянутых композиторов заключается в решимости, с какой они дают выход своему творческому порыву, и в той взрывной силе, которой они его наделяют. Они отвергают традиционные законы гармонии, стремясь выразить то, что скрыто на дне души, и отказываются от тональной системы, полагая, что она не в состоянии служить спонтанному самораскрытию внутреннего мира, не может передать без искажений, во всей чистоте и первозданности явившиеся им образы. Настойчивое, многократное явление таких образов в одном сочинении взрывает его архитектонику и приводит, казалось бы, к музыкальной анархии.
Внутренняя необходимость как основополагающий принцип, его анархическое утверждение, обозначаемое также пренебрежительным словом «какофония», сделались отличительным признаком экспрессионизма в музыке. Теодор фон Гартман декларирует это в альманахе «Синий всадник»: «Внешние законы не существуют. Позволено все, против чего не восстает внутренний голос». И далее: «В соответствии выразительных средств внутренней необходимости — суть красоты произведения». Иначе говоря, привычные семантические значения в музыке отступают перед выражением абсолютного Я художника.
Полный разрыв со старой эстетикой — цель Шёнберга, о чем он открыто заявляет в 1910 г., рискуя оттолкнуть концертную публику. Композитором движет, однако, не пренебрежение к старой эстетике — он следует глубоким требованиям души. В самом деле, задача Шёнберга — не столько радикальный пересмотр традиционных форм, сколько неприятие формальных условностей. В той же работе «Учение о гармонии» он отмечает, что как каждый его аккорд продиктован потребностью самовыражения, так и гармоническое построение, пусть неосознанно, на глубинном уровне, обретает логику в спонтанном порыве вдохновения.
Таковы исходные устремления экспрессионизма в музыке: освобождение от правил ради более спонтанного выражения души посредством напряженной и полной новизны экспрессии. Главным становится поиск формы проявления глубоко скрытых чувств. Адорно в связи с этим замечает, что принципы экспрессионистской музыки перекликаются с тем, как фиксирует глубинные толчки сейсмограф. В 1912 г. Антон фон Веберн, отвечая на упреки в интеллектуализме, якобы свойственном Шёнбергу, подчеркивал, что звучание его сочинений, напротив, подсказано непосредственными движениями души.
