Ресницы девочки снова стали неподвижными. Тишина, прорываемая лишь звуком приборов, захлебывалась секундами. Размеренное дыхание девочки было часами, отмеряющими вечность. Вдох-выдох, вдох-выдох – по капле надежда ускользает. Вдох-выдох, кап-кап…
Время шло. Мужчина покачал головой, будто говоря: «Нет, нет, мы зря надеялись». Девчонка сделала шаг назад и приняла безучастную застывшую позу. Пальцы матери расслабились. И снова тишина, и снова время, и снова безнадежность.
Через пару минут, а может пару часов или несколько вечностей, ресницы девочки вздрогнули. Опять, движимые надеждой, все приблизились к ней, словно с целью первыми заметить чудо. Искры надежды зародились в сердцах.
Ресницы девочки снова дрогнули, а затем поднялись вверх, но не полностью. Сквозь полуприкрытые веки больная осмотрела палату, ее взгляд блуждал, надеясь зацепиться хоть за какую-то знакомую деталь. Стены без обоев, медицинское оборудование, резкий больничный запах. Ничего, напоминающего дом… Девочка со стоном прикрыла глаза. Мать хотела броситься к двери, позвать врача, сказать, что ее дочь пришла в себя, но что-то невидимое сковало ее, и она не сдвинулась с места, продолжая вглядываться в детское личико.
Прошло несколько секунд, которые вся палата провела в оцепенении. Лишь прибор размеренно издавал звуки, отсчитывая время девочки. Казалось, надежда исчезла, потухла под проливным дождем из темных капель безысходности. Но нет, вот глаза девочки снова приоткрылись. Она побродила взглядом по палате, а затем заметила лица близких ей людей. Они выплывали из тумана, застилавшего сознание. «Мама… папа… Анатолька…».
– Анатолька… – прошелестела девочка, и ее веки снова сомкнулись, но не так, как в прошлые разы – сомкнулись, что бы через секунду открыться вновь.
Двенадцатилетняя девчонка бросилась к койке, присела рядом с сестрой, потянулась к ее руке. Мать поспешно убрала пальцы, позволив дочерям слиться в прикосновении. Девчонка взяла сестру за руку и сквозь горячие слезы проговорила:
– Я здесь…
– Анатолька… – снова прошептала девочка. – Что со мной?.. – Каждое слово давалось ей с трудом. Она, превозмогая боль, держалась за край пропасти, хотя сладкий темный океан забытья тянул вниз.
– Все хорошо, – соврала ей сестра, пряча слезы в глубине души. – Ты немного приболела, но ничего, скоро поправишься, – взволнованно шептала девчонка, пытаясь поверить в свои слова.
– Я… умираю?.. – Серьезно, совсем не по-детски, спросила девочка.
