Венеция вся состоит из бликов солнечного света и отражений в водах лагуны. 118 островов, почти 400 мостов, а вокруг вода, вода… Вода, море, с которым ежегодно в праздник Вознесения Христова обручался дож — правитель города, и определила архитектуру города. Здания строили на сваях, значит, каменные своды были невозможны. Поэтому венецианцы использовали более легкие деревянные покрытия, тонкие стены, тонкие колонны, ажурные арочки, легкие балкончики-лоджии — только бы не сильно давить на эту пропитанную водой землю, а то она того и гляди совсем уйдет под воду. Каждый участок земли, отвоеванный у моря, был ценен, поэтому дома прижимались друг к другу боковыми стенами очень тесно, дворики маленькие, а иногда их вообще нет. И вместе с тем город был очень богат. То же самое море, которое так затрудняло жизнь, обогатило Венецию. Корабли Востока и Запада разгружались в порту, Восток и Запад связывался в те времена в основном через Венецию. Город мог позволить себе построить самые красивые дома и самые дорогие дворцы.
Самые знаменитые здания Венеции — это Дворец дожей и собор Святого Марка. Интересно, что Дворец дожей упоминается и в книгах, посвященных готике, и в книгах об искусстве Возрождения, словно искусствоведы так до конца и не решили, к какому стилю он принадлежит. Собор Святого Марка, покровителя Венеции, несмотря на свои солидные размеры, тоже легок и странен. Он больше похож на дворец. Легкий, летящий город Венеция. Сколько ему еще осталось плыть по Адриатике? Ведь море, давшее городу жизнь, теперь отнимает ее. Венеция погружается в море. Увидят ли эту красоту новые поколения?
Интересно, что Венеция стала не только названием города. Говорят: русская Венеция, голландская Венеция и даже африканская и египетская Венеция. Так называют города, в которых вода играет особую роль. Например, Венецию и Амстердам сравнивали еще в XV веке. В XIII веке Амстердам был обычной рыбацкой деревушкой, стоявшей на реке Амстел, недалеко от впадения ее в залив Зюйдерзее, и жить в ней было небезопасно — море постоянно нападало на дома. Жители соорудили дамбу, и деревушка стала называться Амстеледамме, что в переводе значит «дамба на реке Амстел». Шли годы и века, то море наступало на город, то город на море. Затопляющие воды Северного моря разделили город на острова, прорезали его каналами. Море обогатило Амстердам точно так же, как Венецию (не зря путеводитель 1701 года называет город «всеобщим складом Вселенной»). И море создало архитектуру Амстердама — не такую радостную и разноцветную, как в Венеции (все-таки море Северное, суровое), но такую же своеобразную и красивую.
А русская Венеция — это, конечно, Петербург. Но от двух предыдущих городов он отличается очень и очень. И, прежде всего, тем, что не сам возник в подходящем месте, а был «насильно» возведен по царскому приказу в месте, по мнению современников, совершенно неподходящем. Сырость, болота, дожди, комары, море, которое разливается, грозя гибелью… Удивительно, что эта царская авантюра закончилась возникновением одного из красивейших городов мира. А началось все с поездки Петра I в Голландию. Амстердам его околдовал. И юный царь решил, что у него тоже будет такой город — со стройными домами, отражающимися в воде каналов, с лодками вместо саней и телег, с мостиками и шпилями. И корабли в богатом и людном порту, как в Амстердаме. И горожане будут опрятны и благовоспитаны, и по воскресеньям будут кататься на лодочках, потому что все в этом городе-мечте будут любить море.
Увы — насильно море не полюбишь. Город-мечту, возведенную на крови крепостных строителей, ненавидели так, как ненавидят личного врага. Проклинали кошмарный климат, непривычные дома, необычные, «небожественные» соборы, грешные для православного человека обычаи… и не замечали, что город-то получается красивым. И даже — очень красивым. Итальянские, немецкие, французские архитекторы возводили русскую Венецию на сорока двух островах. Море, как ему и положено, протестовало — разливалось, грозило наводнениями. Но город рос. В средневековых городах Европы и России дома прятались за заборами, в глубине дворов. В Петербурге (как и в Венеции, и в Амстердаме) места для патриархальных дворов не было, и дома должны были выходить фасадами на «красную линию», которая отделяла проезжую часть улицы от территории застройки. А если построенный дом «вылезал» за линию, царь нарушителя штрафовал да еще и дом отбирал. Петр сам выбрал место для Петропавловской крепости и Адмиралтейства, определил трассу Невского проспекта. Через много лет художник Сальвадор Дали скажет: «По-моему, самым великим художником России был Петр I, который нарисовал в своем воображении замечательный город и создал его на огромном холсте природы».
